Неточные совпадения
Действительно, Левин был не в духе и, несмотря на всё свое желание быть ласковым и любезным со своим милым гостем, не мог преодолеть себя.
Хмель известия о том, что Кити не
вышла замуж, понемногу начинал разбирать его.
Половодов походил по своему кабинету, посмотрел в окно, которое
выходило в сад и точно было облеплено вьющейся зеленью
хмеля и дикого винограда; несколько зеленых веточек заглядывали в окно и словно с любопытством ощупывали своими спиральными усиками запыленные стекла.
— Да и я, брат, слышал, — подхватил генерал. — Тогда же, после серег, Настасья Филипповна весь анекдот пересказывала. Да ведь дело-то теперь уже другое. Тут, может быть, действительно миллион сидит и… страсть. Безобразная страсть, положим, но все-таки страстью пахнет, а ведь известно, на что эти господа способны, во всем
хмелю!.. Гм!.. Не
вышло бы анекдота какого-нибудь! — заключил генерал задумчиво.
Теперь недавний легкий
хмель совсем уже
вышел из его головы, и все страшнее, все несбыточнее и все уродливее казалось ему то, для чего он сюда пришел.
Забродивший слегка в головах
хмель развернул чувство удовольствия. Толпа одушевилась: говор и песни послышались в разных местах. Составился хоровод, и в средине его начала
выхаживать, помахивая платочком и постукивая босовиками, веселая бабенка, а перед ней принялся откалывать вприсядку, как будто жалованье за то получал, княжеский поваренок.
Соскочил с коня, да и в ноги царю: «Виноват, государь, не смог коня удержать, не соблюл твоего саадака!» А у царя, вишь, меж тем хмель-то уж
выходить начал.
Бутлер был тут же. Он старался видеть и в этом военную поэзию, но в глубине души ему жалко было Ивана Матвеевича, но остановить его не было никакой возможности. И Бутлер, чувствуя
хмель в голове, потихоньку
вышел и пошел домой.
После этого разговора выпили мы с дядей Марком вина и домашнего пива,
захмелели оба, пел он баском старинные песни, и опять
выходило так, как будто два народа сочиняли их: один весёлый и свободный, другой унылый и безрадостный. Пел он и плакал, и я тоже. Очень плакал, и не стыдно мне этого нисколько».
Друзья-то, значит, сплоховали! Сошлись к вечеру у притонщика да, может, вспомнили, что теперь в лазарете делается. Ну, с горя хватили. Известно, слабость. Там еще бутылочку…
Захмелели, да так, подумайте, и проспали ночь!.. На заре прокинулись: в городе уже тревога,
выйти нельзя!
Делать ей, видно, было совершенно нечего:
выйдет она вся в белом или в палевом неглиже, сядет на широких плитах края веранды под зеленым
хмелем, — в черных волосах тюльпан или махровый мак, и гляди на нее хоть целый день.
У Хомы
вышел из головы последний остаток
хмеля.
Русаков. Поди проспись!.. Еще у тебя, видно, хмель-то не
вышел… пьян еще…
Мужик (
захмелел немного). То-то хороша. Да ты погоди, что будет. Потап сказывал, что от нее вся усталь из тела
выходит. Молодые старыми сделаются… то, бишь, старые молодыми сделаются. Вот я всего два стаканчика выпил, и то все кости расправились. (Куражится.) Видишь? Погоди, мы с тобой, как каждый день ее пить станем, опять молодые будем. Ну, Машенька! (Обнимает ее.)
Микешка, у которого вчерашний
хмель еще не
вышел из головы, стал сбивчиво объяснять сторожу что-то, путая, о заводе, о погибшем под машинным колесом Порфирии Прохорове и вскользь упомянул о Дуняше, пугливо прижавшейся к его руке.
Пивной
хмель вдруг
вышел из головы, и ему уже казалось, что душа перевернулась вверх ногами.